M
MaxPain
New Member
Еще в 2017 админ написал короткую заметку (https://vk.cc/bXtTZP), посвященную одному интересному явлению. Тогда админ с большим для себя удивлением обнаружил, что все эти поверхностные оппозиционные пропагандисты с удивительной настойчивостью продвигали один из протухших мифов нулевых — миф об «интернете против телевизора». Для тех, кто забыл новейшую историю этой страны, я напомню, что в 2016 произошло явление широкой общественности саратовского мужика Вячеслава Мальцева, который одним из первых додумался перенести полититоту на Youtube и имел заметный успех: если стримы смотрели десятки тысяч человек, а среди гостей стало отмечаться не только замкадышное быдло, но и гламурные москвичи, вроде Алексея Навального или кремлевского политолога Белковсокго. Админ видел фрагмент того стрима, на котором присутствовал Алесей Навальный, и он навсегда запомнил как горели глаза главного оппозиционера, когда счетчик видеохостинга перевалил за первую сотню тысяч и Навальный увидел перед собой это непаханное поле. Тогда офис ФБК был быстро переоборудован в студию продакшна, юристы и расследователи стали продюсерами и ассистентами — так в российском Youtube появилась новая говорящая голова, быстро набирающая популярность. Первые миллионы просмотров вызвали настоящее головокружение от успехов и у Навального и у его аудитории, которые пребывали в состоянии эйфории, ибо уверовали, что они уже подобрали отмычку к замку на кремлевских воротах. «Навальный создает цифровое телевидение будущего», — ни больше ни меньше заявляли они. Уже тогда это все отдавала наивностью, неадекватом и историями уровня Остапа Берндера, который обещал окучиваемым им васюковцам провести Междупланетный шахматный конгресс.
Основная проблема этого феномена, как уже было сказано ранее, заключалась в том, что он целиком строился на ошибочных представлениях позапрошлого десятилетия, которые мы для удобства будем называть мифом «интернет против телевизора». Этот миф появился в нулевые на стыке двух тенденций — тенденции к полному уничтожению независимых СМИ режимом и активно разворачивающейся в то время интернетизации. Поскольку для прогрессивно мыслящих людей этого было тогда в новинку, то ими была предложена такая концепция, которая строилась на том, что в эпистемологии называется «моральным футуризмом», который решал сразу несколько задач: (1) оппортунистическую, т.к. этот миф позволял буквально сказать следующее: «мы, гражданское общество, отказываемся от борьбы и сдаём вам традиционные СМИ, но отступаем в Интернет, где мы обоснуемся и дадим вам реванш», то есть позволял снять ответственность с представителей и лидеров гражданского общества, чтобы они те не терзались угрызениями собственности из-за своего бездействия; (2) позволял распространить этот оппортунизм на всех своих сторонников в целом, потому что позволял говорить им, что вы не проиграли, мы не проиграли, в интернете мы их точно сделаем. Дальнейшая интернетизация и исследования этого феномена последних лет окончательно убедили нас в ложности такого подхода, что особенно стало ясно в период президентской кампании Дональда Трампа в 2016 году. Тогда же было наиболее полно репрезентативно показаны такие явления интернета, как информационные пузыри, пост-правда и так далее. Эта же тенденция наблюдалась и в России, где телевизорное большинство с государственными пропагандистами превратились в интернет-большинство, с прокремлевскими блогерами, тупичками гоблина и прочим токсичным патриотизмом и охранительством.
Нет ничего удивительно в том, что если вы не можете защитить свое право на свободу информации оффлайн, то вы просрете его и в интернете — в конце концов, если нельзя удалить расследование, то всегда можно посадить расследователя. И, казалось бы, этот сгущающийся мрак должен был бы натолкнуть уже армию взращенных Навальным хомяков на какие-то мысли, но вместо этого они, подобно той замерзающей девочки из сказки Андерсена, надеются спастись теплом от ютубовской спички, подсвечивающей счетчик «просмотры». 20-30-40-50 миллионов просмотров, — счетчик Youtube приковывает к себе миллионы загипнотизированных взглядов, тупо следящих за тем, как счетчик отмотает очередной миллион. Это умилительное действо мне напомнило легенду из книги «Садако и тысяча бумажных журавликов», которую мы проходили на уроках литературы в 5 классе школы. Это грустная история японской девочки Садако Сасаки, пережившей атомную бомбардировку Хиросимы. Через 10 лет она умерла от лейкемии. Когда Садако лежала в больнице, она услышала от своего папы легенду, согласно которой человек, сложивший тысячу бумажных журавликов, может загадать желание, которое обязательно исполнится. По легенде Садако успела сделать 644 журавлика, прежде чем умереть. Эта история произвела большое впечатление на меня десятилетнего, а потому и врезалась в память. Я помню как меня поразило это сочетание доброй наивной веры в чудо и трагизма неумолимого рока оборванной детской жизни. Что-то такое же сентиментальное и наивное есть и в этой вере в просмотры. Жаль, что у нас все ещё в основном преобладает постмодернистская ирония, поэтому красивая легенда о миллиарде просмотров, необходимых, чтобы мальчик Лёша загадал желание и вышел из тюрьмы, увы, не появится.
Многие неофиты от политоты и просто молодые люди, верующие в магическую силу просмотров, не понимают и не способны понять своего заблуждения, потому что они не знают и не пытаются узнать новейшую историю страны. Наша же задача, терпеливо, по-ленински, это им снова и снова разъяснять. Путин не боится ваших просмотров по той простой причине, что в его политической биографии уже было НТВ. В начале своей политической карьеры Путин столкнулся с тем, что его деятельность критиковало и высмеивало НТВ. НТВ — это, чтобы вы понимали, телеканал с ежедневной аудиторией 80 миллионов человек, на котором работали не какие-то неграмотные, поверхностные, всратые блогеры, как Алексей Навальный, а вся элита российской журналистики, настоящие мэтры и одаренные таланты. На уничтожение НТВ Путину понадобилось буквально несколько месяцев: тогда против владельца быстро возбудили уголовное дело, кинули его в Бутырку и под страхом посадки заставили отписать канал Газпрому. Так Путин победил НТВ в первый же год своего царствования. Все последующие годы все наиболее непримиримые критики режима были или убиты, или выдавлены, задавлены, посажены. Вот тот тигель, в которым выплавлялся путинский режим, вот так закалялась путинская сталь. А все эти бездарности, патриоты-комсомольцы и импотенты, которые бредут сквозь кладбище убитых расследователей и оппозиционеров, представляют собой лишь шлак от плавки путинского режима. Поэтому, уже завтра вы своими глазами убедитесь насколько низкой будет конверсия просмотров очередного ролика Навального, как все эти миллионы, которые кликают на его ролики, завтра останутся дома в ожидании роликов, которые больше не выйдут, и место которых займут очередные видосы или мемасы с котами. Шоу должно продолжаться.
Основная проблема этого феномена, как уже было сказано ранее, заключалась в том, что он целиком строился на ошибочных представлениях позапрошлого десятилетия, которые мы для удобства будем называть мифом «интернет против телевизора». Этот миф появился в нулевые на стыке двух тенденций — тенденции к полному уничтожению независимых СМИ режимом и активно разворачивающейся в то время интернетизации. Поскольку для прогрессивно мыслящих людей этого было тогда в новинку, то ими была предложена такая концепция, которая строилась на том, что в эпистемологии называется «моральным футуризмом», который решал сразу несколько задач: (1) оппортунистическую, т.к. этот миф позволял буквально сказать следующее: «мы, гражданское общество, отказываемся от борьбы и сдаём вам традиционные СМИ, но отступаем в Интернет, где мы обоснуемся и дадим вам реванш», то есть позволял снять ответственность с представителей и лидеров гражданского общества, чтобы они те не терзались угрызениями собственности из-за своего бездействия; (2) позволял распространить этот оппортунизм на всех своих сторонников в целом, потому что позволял говорить им, что вы не проиграли, мы не проиграли, в интернете мы их точно сделаем. Дальнейшая интернетизация и исследования этого феномена последних лет окончательно убедили нас в ложности такого подхода, что особенно стало ясно в период президентской кампании Дональда Трампа в 2016 году. Тогда же было наиболее полно репрезентативно показаны такие явления интернета, как информационные пузыри, пост-правда и так далее. Эта же тенденция наблюдалась и в России, где телевизорное большинство с государственными пропагандистами превратились в интернет-большинство, с прокремлевскими блогерами, тупичками гоблина и прочим токсичным патриотизмом и охранительством.
Нет ничего удивительно в том, что если вы не можете защитить свое право на свободу информации оффлайн, то вы просрете его и в интернете — в конце концов, если нельзя удалить расследование, то всегда можно посадить расследователя. И, казалось бы, этот сгущающийся мрак должен был бы натолкнуть уже армию взращенных Навальным хомяков на какие-то мысли, но вместо этого они, подобно той замерзающей девочки из сказки Андерсена, надеются спастись теплом от ютубовской спички, подсвечивающей счетчик «просмотры». 20-30-40-50 миллионов просмотров, — счетчик Youtube приковывает к себе миллионы загипнотизированных взглядов, тупо следящих за тем, как счетчик отмотает очередной миллион. Это умилительное действо мне напомнило легенду из книги «Садако и тысяча бумажных журавликов», которую мы проходили на уроках литературы в 5 классе школы. Это грустная история японской девочки Садако Сасаки, пережившей атомную бомбардировку Хиросимы. Через 10 лет она умерла от лейкемии. Когда Садако лежала в больнице, она услышала от своего папы легенду, согласно которой человек, сложивший тысячу бумажных журавликов, может загадать желание, которое обязательно исполнится. По легенде Садако успела сделать 644 журавлика, прежде чем умереть. Эта история произвела большое впечатление на меня десятилетнего, а потому и врезалась в память. Я помню как меня поразило это сочетание доброй наивной веры в чудо и трагизма неумолимого рока оборванной детской жизни. Что-то такое же сентиментальное и наивное есть и в этой вере в просмотры. Жаль, что у нас все ещё в основном преобладает постмодернистская ирония, поэтому красивая легенда о миллиарде просмотров, необходимых, чтобы мальчик Лёша загадал желание и вышел из тюрьмы, увы, не появится.
Многие неофиты от политоты и просто молодые люди, верующие в магическую силу просмотров, не понимают и не способны понять своего заблуждения, потому что они не знают и не пытаются узнать новейшую историю страны. Наша же задача, терпеливо, по-ленински, это им снова и снова разъяснять. Путин не боится ваших просмотров по той простой причине, что в его политической биографии уже было НТВ. В начале своей политической карьеры Путин столкнулся с тем, что его деятельность критиковало и высмеивало НТВ. НТВ — это, чтобы вы понимали, телеканал с ежедневной аудиторией 80 миллионов человек, на котором работали не какие-то неграмотные, поверхностные, всратые блогеры, как Алексей Навальный, а вся элита российской журналистики, настоящие мэтры и одаренные таланты. На уничтожение НТВ Путину понадобилось буквально несколько месяцев: тогда против владельца быстро возбудили уголовное дело, кинули его в Бутырку и под страхом посадки заставили отписать канал Газпрому. Так Путин победил НТВ в первый же год своего царствования. Все последующие годы все наиболее непримиримые критики режима были или убиты, или выдавлены, задавлены, посажены. Вот тот тигель, в которым выплавлялся путинский режим, вот так закалялась путинская сталь. А все эти бездарности, патриоты-комсомольцы и импотенты, которые бредут сквозь кладбище убитых расследователей и оппозиционеров, представляют собой лишь шлак от плавки путинского режима. Поэтому, уже завтра вы своими глазами убедитесь насколько низкой будет конверсия просмотров очередного ролика Навального, как все эти миллионы, которые кликают на его ролики, завтра останутся дома в ожидании роликов, которые больше не выйдут, и место которых займут очередные видосы или мемасы с котами. Шоу должно продолжаться.
